"Давайте будем бороться за то, чтобы в детских домах вообще никого не осталось"

Депутаты Госдумы поддержали введение запрета на усыновление российских сирот иностранными однополыми парами. Законопроект прошел второе чтение. Депутат заксобрания Санкт-Петербурга Виталий Милонов и глава общественной организации "Право ребенка" Борис Альтшулер прокомментировали ситуацию ведущей Ксении Турковой.

Парламентарии также внесли в документ поправку, которая запрещает усыновление детей одиноким иностранцам из тех государств, где разрешены однополые браки.

— Господин Альтшулер, скажите, у нас стоит какая-то очередь из однополых иностранных пар за нашими детьми? Почему понадобились эти поправки?

Б.А.: Благодарю за такую ироническую постановку вопроса, хотя ситуация очень серьезная у нас с Госдумой. Ведь президент Путин 28 декабря прошлого года подписал указ, который способен резко улучшить и резко развить спрос на детей в России. Прошло полгода, Госдума пальцем не пошевелила. Но они в декабре за одну неделю приняли "закон Димы Яковлева", а сейчас как будто бы стоит очередь однополых пар. Полный абсурд и издевательство над детьми. Кому нужен этот маргинальный закон? Пусть бы они занялись детьми России, матерями России. У них в приемных голодают матери России, погибнуть может Ирина Калмыкова не сегодня-завтра, никто внимания не обращает.

— Господин Милонов, зачем нужны были эти поправки?

В.М.: Это вынужденная мера, связанная с тем, что были приняты людоедские, античеловеческие законы во Франции, во многих других европейских странах. Я не считаю возможным мерить изуродованную судьбу одного или 20, или 120 детей, насколько она для нас важна. Даже если один российский ребенок попадет к извращенцам, которые будут над ним издеваться, этого нельзя допускать, поскольку каждая человеческая жизнь бесценна. И спекулировать здесь нашими сиротами ни в коем случае нельзя, потому что это не связанные вещи. Что говорят сторонники усыновления извращенцами?

— Может быть, мы воздержимся от термина "извращенцы"?

В.М.: Мы же про однополые пары говорим, а кто такие однополые пары? Это извращенцы, это больные люди.

— Это уже оценочная лексика с вашей стороны.

В.М.: Так нет, это же моя точка зрения, это точка зрения обычного россиянина, нормального человека. Я не считаю возможным, чтобы мы меняли и говорили: вот лучше пусть они растут в семьях извращенцев, но не сидят в детских домах. Давайте мы будем бороться за то, чтобы в детских домах вообще никого не осталось, чтобы их усыновили люди, но люди нормальные, семьи. Зачем ребенка лишать тягот и невзгод детского дома и посылать на еще большие пытки и страдания в семью, где нет нормальных родителей, где люди, в общем-то, будут над ним издеваться и, может быть, даже насилие над ним применять?

— Господин Альтшулер, господин Милонов считает, что дети, если не останутся в детском доме, то будут подвергаться пыткам в однополых семьях.

Б.А.: Я знаю его позицию. Он крайне эмоционален по поводу всех вопросов, связанных с сексом, однополостью и прочее. Но мы уже обращались к господину Милонову, чтобы он помог нескольким питерским многодетным семьям жилье обрести. А сегодня я к нему обращаюсь, чтобы он с такой же эмоцией помог российским сиротам, которые заперты в интернатах, попасть в российские семьи. Он же ничего не делает для этого. Ведь это же извращение, когда они занимаются маргинальными вещами, хотя они очень их трогают. Его очень задевают однополые французские браки. А почему его сироты российские на задевают?

— Господин Милонов, видите, какие у нас разные представления о том, что такое извращение. У вас одно, у господина Альтшулера совсем другое.

В.М.: Мы в Петербурге очень серьезно занимаемся вопросами детских домов. Я, к сожалению, не знаю о деятельности господина Альтшулера, потому что ни разу не видел поддержки со стороны его и его организации в борьбе за права сирот несчастных, которых лишают, в том числе, недвижимости и прочего. Но, тем не менее, не в этом дело. Мы ведем речь о том, что на сегодняшний день европейское законодательство предполагает возможность усыновления, в том числе, российских сирот однополыми семьями. Именно это является предметом. У меня нет повышенного интереса к этому вопросу. Просто скажите, сколько российских сирот мы готовы отдать извращенцам? Одного или сто? Я ни одного не готов.

— Насколько остро вообще стоит этот вопрос? Неужели сотни однополых пар мечтают усыновить российских детей? Наверное, доля-то там небольшая таких людей.

В.М.: Хорошо, опять. Сколько детей мы готовы отдать на съедение?

— На съедение? Вы прямо Тараканище изобразили.

В.М.: Сколько людей мы готовы отдать в это гестапо однополых отношений? Если бы вы спросили мою позицию, то я считаю, что самый лучший пример, который можно подать нашему населению, взять депутатам и усыновить каждому по ребенку. Я могу сказать, что на несколько тысяч детей-сирот станет меньше.

— Многие могут вам сказать на это, что некоторые депутаты опаснее, чем те люди, которых вы считаете опасными.

В.М.: Понятное дело. Но нам же неинтересна позиция таких людей. Это позиция белоленточных больных людей.

— Все понятно, тоже "извращенцев". У меня такой к вам вопрос: я одинокая мама, у меня усыновленный ребенок, это значит, что мне в скором времени придется брать справку, какая у меня ориентация, чтобы ребенка не отобрали?

В.М.: Ни в коем случае. Нет, мы говорим, конечно, о том, что во Франции есть узаконенные однополые содомские союзы. И если этот союз имеется, или человек, иностранец не замужем, не женат, но в этой стране разрешены однополые семьи, то таким семьям, конечно, мы не можем давать детей.

— Господин Альтшулер, вы можете прокомментировать последние слова господина Милонова?

Б.А.: Хочу сказать, что вот то, что происходит в этой передаче, я хронометрировал. В этом ужас. Я не против этого закона. Мне просто он не очень интересен на фоне того ужаса массового, многотысячного, который творится у нас в интернатах и прочее. И мне очень жаль, искренне больно, что мы с вами из-за этих депутатов тратим необходимое время на обсуждение третьестепенного вопроса, который вообще почти ни одного ребенка не касается. Вместо того, чтобы тратить эфирное время и время депутатов на решение реальных трагических проблем России. Меня возмущает, что депутаты нас всех отвлекают на эту дрянь, на эти мелочи.

— Господин Милонов, вы можете возразить? Вы занимаетесь реальными вопросами, о которых сейчас говорит Борис Альтшулер, проблемами детских домов?

В.М.: Большую часть времени мы, конечно, занимаемся, в том числе и проблемами детских домов.

Б.А.: Почему полгода они не принимают законы, о которых Путин сказал полгода назад?

В.М.: Я хочу пояснить, может, вы не в курсе, но я не являюсь депутатом Государственной думы.

Б.А.: Хорошо. Где Питер? Мог бы давно принять своей Думой.

В.М.: Я могу сказать, что в Санкт-Петербурге за последние несколько лет почти в полтора раза сократилось количество детских домов.

Б.А: Не надо оптимистических слов, это мы в советское время слышали. Я прошу господина Милонова поддержать инициативу Лукина и других о том, чтобы в Питере не было вообще детей, которые живут вне семейных групп. Только организация жизни в семейных группах воспитательных, это сейчас вопрос номер один.

В.М.: А я не возражаю.

Б.А.: Пожалуйста, поддержите перевод всех детей в семейные группы.

В.М.: Я готов.

Б.А.: Это проблема номер один. Тогда вам памятник можно поставить.